01 июня 2017г.
Суд присяжных[1] – особый состав суда с большим числом граждан, не являющихся профессиональными судьями, но призванных к отправлению правосудия. Особым данный состав суда делает конституционно-правовая природа функционирования суда присяжных, что является не только уголовно-процессуальной, но и конституционно-правовой гарантией реализации конституционного права на судебную защиту.
Подсудность уголовных дел суду присяжных определяется в соответствии с положениями ст.ст. 30-31 УПК РФ, согласно которым суду присяжных подсудны две группы уголовных дел:
1. уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 2 ст. 105, ч. 4 ст. 210, ч. 5 ст. 228, ч. 4 ст. 229, ст. 277, ч. 3 ст. 281, ст. 295, ст. 317, ст. 357 УК РФ, за исключением уголовных дел, по которым в соответствии с положениями УК РФ в качестве наиболее строгого вида наказания не могут быть назначены пожизненное лишение свободы или смертная казнь (далее – «первая группа»);
2. уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 3 ст. 126, ст. 209, ч. 1-3 ст. 211, ст. 227,ст. 353-356, ст. 358, ч. 1-2 ст. 359, ст. 360 УК РФ (далее – «вторая группа»).
Различие между ними состоит в том, что при наличии обвинения в преступлении из «первой группы» уголовное дело не будет подсудно суду присяжных, если обвиняемому не может быть назначено пожизненное лишение свободы или смертная казнь; для составов преступлений из «второй группы» таких ограничений нет, что означает, что обвиняемые[2] в совершении преступления из «первой группы», не имеют права на рассмотрение их уголовного дела судом присяжных, т.к. им в соответствии с ч. 2 ст. 57 и ч. 2 ст. 59 УК РФ пожизненное лишение свободы и смертная казнь не назначаются.
Данная проблема была предметом рассмотрения в Конституционном Суде Российской Федерации (далее – КС РФ), который вынес Постановление КС РФ от 16.03.2017 № 7-П[3] (далее – Постановление 7-П), в соответствии с которым:
1. Рассмотрение уголовных дел судом присяжных не является непременным условием реализации обвиняемым права на судебную защиту как основного и неотчуждаемого права, гарантируемого Конституцией Российской Федерации.
2. Определение федеральным законом подсудности уголовных дел, в том числе подлежащих рассмотрению судом присяжных, равно как и изменение ранее установленной подсудности не могут рассматриваться как ограничивающие доступ к правосудию и затрагивающие само существо права на законный суд.
3. Конституция Российской Федерации не ограничивает перечень признаков, по которым исключается дискриминация граждан, напротив, предполагает его дальнейшую конкретизацию как в законодательстве, так и в правоприменительной практике; возраст также не может расцениваться как основание для дискриминационных ограничений.
4. Невозможность рассмотрения судом присяжных уголовного дела в отношении мужчины, достигшего шестидесятипятилетнего возраста и обвиняемого в совершении убийства при отягчающих обстоятельствах, лишено каких-либо конституционно-правовых оснований и приводит к его дискриминации как по возрастному, так и по гендерному признаку при осуществлении им права на судебную защиту.
5. Подобная дифференциация подсудности уголовных дел, вытекающая из положений УПК РФ и УК РФ, не отвечает принципу юридического равенства, ограничивает мужчин, достигших возраста шестидесяти пяти лет, в реализации права на законный суд и, в конечном счете, права на равную с иными лицами судебную защиту прав и свобод, гарантированных Конституцией Российской Федерации.
Правовая позиция, выраженная КС РФ в рассматриваемом постановлении: дифференциация подсудности уголовных дел не соответствует Конституции РФ, несмотря на то, что рассмотрение уголовных дел судом присяжных не является непременным условием реализации обвиняемым права на судебную защиту.
Вместе с тем представляется интересной проблема: соответствует ли Конституции дифференциация подсудности уголовных дел в контексте реализации обвиняемым его права на рассмотрение уголовного дела судом присяжных.
Для ее решения предлагается отталкиваться от положений ч. 2 ст. 47 Конституции РФ, в соответствии с которыми обвиняемый в совершении преступления имеет право на рассмотрение его дела судом присяжных в случаях, предусмотренных федеральным законом, и ч. 4 ст. 123 Конституции РФ, согласно которым в случаях, предусмотренных федеральным законом, судопроизводство осуществляется данным составом суда.
Правовая позиция, выраженная КС РФ в Постановлении 7-П, имеет существенное отличие от правовой позиции, выраженной ранее в постановлении КС РФ от 20.05.2014 № 16-П. В Постановлении 7-П прямо указано, что возраст не может расцениваться как основание для дискриминационных ограничений. Но нельзя не отметить, что в 2014 г. КС РФ фактически использовал данное дискриминационное ограничение, рассматривая вопрос о реализации несовершеннолетними обвиняемыми права на рассмотрение их уголовных дел судом присяжных. Таким образом, КС РФ противоречит в своих решениях сам себе, что снова возвращает к вопросу об обязательности решений КС РФ не только для «третьих лиц», но и для самого себя.
С учетом изложенного, противоречащим Конституции РФ представляются положения Постановления 7-П, в соответствии с которыми дифференциация подсудности уголовных дел не отвечает принципу юридического равенства, ограничивает женщин в реализации права на законный суд и в праве на равную с мужчинами судебную защиту прав и свобод, хотя рассмотрение уголовных дел судом присяжных не является непременным условием реализации обвиняемым права на судебную защиту.
Противоречие выражено в следующем:
1. суд присяжных объявляется составом суда, имеющим преимущества в защите прав и свобод обвиняемого по сравнению с иными составами суда;
2. право на судебную защиту включает в себя право обвиняемого на рассмотрение его дела судом присяжных, ранее КС РФ рассматривал данное право в качестве одной из его возможных процессуальных гарантий;
3. конституционный принцип равенства гарантирует защиту от всех форм дискриминации, а отсутствие у обвиняемого права на рассмотрение его уголовного дела судом присяжных нарушает принцип равенства, но дифференциация процессуальных форм судебной защиты допустима и не является дискриминацией;
4. непонятен и не разъяснен переход от тезиса о допустимости дифференциации процессуальных форм судебной защиты к выводу, что дифференциация подсудности уголовных дел не отвечает принципу юридического равенства;
5. происходит подмена понятий: право на законный суд замещается правом на рассмотрение уголовного дела судом присяжных, что не является тождеством.
Вместе с тем, необходимо отметить, что ситуация, при которой часть общества, выделяемая по половозрастным критериям имеет право на рассмотрение уголовного дела судом присяжных, а другая часть– нет, является дискриминационной и нарушающей конституционный принцип равенства всех перед законом и судом.
1 Действующее уголовно-процессуальное законодательство не использует термин «суд присяжных», а применяет два иных термина: «судья федерального суда общей юрисдикции и коллегия из двенадцати присяжных заседателей» и «суд с участием присяжных заседателей». В целях удобства в настоящей статье данные легальные термины заменены на термин «суд присяжных».
2 Далее в настоящей статье под обвиняемым будет пониматься обвиняемый мужчина старше шестидесяти пяти лет.
3 Постановление Конституционного Суда РФ от 16.03.2017 № 7-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 2 части второй статьи 30 и пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, части второй статьи 57 и части второй статьи 59 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.Д. Лабусова» // СПС «Гарант».
Пристатейный библиографический список
1. Курс уголовного процесса / Под ред. д.ю.н., проф. Л.В. Головко. М.: Статут, 2016. 1278 с.
2. Ругина О.А. О роли правовых позиций Конституционного Суда РФ как источника уголовного права (на примере постановления № 32-П от 11 декабря 2014 г.) // Законность и правопорядок в современном обществе. № 23. 2015. С. 155-160.
3. Смолькова И.В., Преловский П.О. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по поводу уголовного судопроизводства – судебные прецеденты? // Известия Байкальского государственного университета. № 1. 2016. С. 129-133.
4. Шиплюк В.А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам уголовного судопроизводства // Криминалистъ. № 1 (18). 2016. С. 104-105.
