РЕЧЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПОВЕСТЕЙ В. ТОКАРЕВОЙ

Изучение современной «женской» прозы является сегодня одним из наиболее популярных направлений в литературоведении и языкознании,  потому что феномен «женского» романа многосложный и возможны различные подходы к его интерпретации [1, с. 39].

Оформление «женской» прозы в отдельное литературное направление произошло в конце ХХ века. Явление «женской» прозы исследуется филологами, историками и даже социологами, в работах которых рассматривается ряд вопросов, связанных со спецификой автора-женщины: существует ли особенная женская эстетика, особенный женский язык, собственно женская манера письма. Всеми учеными безоговорочно отмечается то, что в «женской» прозе находят отражение те же самые процессы, что и в «не женской» литературе, однако неповторимое очарование и индивидуальность у данного литературного направления все-таки присутствует.

Сегодня очень важно  изучать язык современной  «женской» прозы: все ключевые тенденции в различных областях жизни маркируются прежде всего художественной литературой. Анализ же речевых особенностей произведений В. Токаревой позволяет говорить об уникальности «женской» прозы, которая поднимает проблемы, волнующие современных представительниц прекрасного пола.

В данной статье мы рассмотрим речевые черты повестей В. Токаревой «Дерево на крыше», «Птица счастья», «Старая собака», так как считаем ее произведения очень интересными в плане исследования речевой специфики современной прозы в целом и «женской» в частности. Каждая повесть, выбранная нами для соответствующего анализа, отличается неповторимой индивидуальностью.

Произведение «Дерево на крыше» автобиографично. Этот факт сразу становится очевидным: писательница использует такие комбинации тропов, которые носят глубоко личностный отпечаток и надолго остаются в читательской памяти. Именно в этой повести часто можно встретить сочетание двух тропов – метафоры и сравнения. Например: Ее судьба буксовала, как застрявшая машина; Это слово смотрелось как матерное, поскольку похабило и убивало многомесячный труд; Потому что всякие узы превращаются в путы, и приходится скакать по жизни, как стреноженный конь.

В «Птице счастья» велика роль цитатного фонда, причем источники цитат разнообразны: песенная культура (заглавие – лейтмотив всего произведения: «Птица счастья» – песня А. Пахмутовой и Н. Добронравова; песня Б. Гребенщикова «Под небом голубым», русские народные песни), поэзия Серебряного века (стихотворение С. Есенина «Письмо к женщине»), произведения зарубежной литературы (английская народная скороговорка в переводе С. Маршака «Дом, который построил Джек», книга воспоминаний Э. Хемингуэя «Праздник, который всегда с тобой») и др.

В повести «Старая собака» наиболее явно представлена ирония, которая с самого начала произведения направлена на образ главной героини: Инна Сорокина приехала в санаторий не затем, чтобы лечиться, а чтобы найти себе мужа. Санаторий был закрытого типа, для высокопоставленных людей, там вполне мог найтись для неё высокопоставленный муж. Единственное условие, которое она для себя оговорила, – не старше восьмидесяти двух лет.

Сразу заметим, что в плане авторской речевой манеры повести В. Токаревой воспринимаются как простые и функциональные. Такой язык может и не вызывать одобрения у части критиков, но это стилистическая данность, имеющая в русской литературе давнюю и уважаемую традицию. Писательница по-женски фиксирует внимание читателей на отдельных деталях, штрихах, лишь потом подводит к общему восприятию образа. В. Токаревой присуще удивительное проникновение во внутренний мир героев разных поколений, социальных групп, эмоциональных типажей, обусловленное трепетным отношением автора к своим персонажам – и большим, и маленьким.

В целом можно наблюдать некоторую сдержанность писательницы в использовании различных тропов и фигур речи. Экономия речевых средств не следствие некой «бедности» стиля В. Токаревой, а скорее, показатель его емкости, богатства подтекстовой информации, правдивости, максимальной ориентированности на чувства и мысли читателей. В токаревских героях мы узнаем самих себя, в их жизненных коллизиях видим собственные бытовые перипетии, в речи слышим свой голос. Именно поэтому язык произведений писательницы стилистически можно отнести к разговорному, что делает ее прозу близкой современному читателю.

Вместе с тем В. Токарева в своих повестях использует богатый с функционально-стилевой точки зрения речевой материал. Элементы каждого функционального стиля современного русского языка в прозе писательницы приобретают совершенно новые художественные смыслы, отражая художественно- эстетическую установку и задачи  автора. Также «важным моментом является постоянное присутствие сквозных слов, разных вариантов выражения одной и той же мысли, даже цитирование одного источника на протяжении всего повествования, что позволяет читателю уловить содержательные лейтмотивы» того или иного произведения В. Токаревой[4, с. 186].

Рассмотрим речевые особенности повестей писательницы в соответствии с уровнями языковой системы.

Фонетическое  оформление  текстов  В.  Токаревой  характеризуется  разнообразием  приемов звукописи, частотной восклицательной и вопросительной интонацией. Это объясняется обилием диалогов, для которых такая интонационная многоплановость оправданна. Автор также использует прием имитации речи персонажей, говорящих с акцентом. Например: Как говорил один иностранец: «Ты немножко тольстая, стрэмительная, и у тебя очень красивые глаза…».

Словообразовательный уровень повестей представлен разговорными и сленговыми морфемами, которые достоверно экранируют живую, непринужденную речь героев: в уголочке, маменькин, эпизодики и т.д.

К лексическим особенностям произведений В. Токаревой можно отнести активное употребление библеизмов (наслаждаться плодами трудов своих, запретный плод сладок), фразеологизмов (взяла ослабевшего режиссера за шкирку,  разорять гнездо, вошла в сознание), клишированных оборотов (не проявлял инициативы), эмоционально-оценочной лексики (шалашовка, скандалила, драный халат, выпуталась).

С морфологической точки зрения в повестях писательницы преобладают конкретные и абстрактные существительные, качественные и относительные прилагательные и глаголы, довольно традиционные для современного авторского стиля: дверь, норка, размышление; положительный, порядочный, стеклянный; прилетела, посмотрела, купила, вступила, откладывала и т.д.

На синтаксическом уровне частотны односоставные и двусоставные неполные, сложносочиненные и сложные бессоюзные предложения, которые строятся по принципу параллелизма и тяготеют к разговорной речи. Например: Он куда-то уходил на работу, откуда-то возвращался, с той же работы. Но что он там делал, Вера не знала. Да и никто не знал. Не интересовались. Общественность бесила ситуация: ад пропастью. Или перепрыгни, или отойди от края. Но не качайся на краю. Ничего не разрешают. То нельзя. Это нельзя; Можно будет вступить в жилищный кооператив. Въехать в свою квартиру и тогда уже забрать Надьку.

Обращает на себя внимание обилие вставных конструкций уточняющей и эмоционально-оценочной семантики, помещенных автором в скобки, что типично для пунктуации современной художественной прозы: Вера собрала узелок (чемодана у нее не было) и отправилась в город Ленинград; Лена брала телефон, скрывалась в своей комнате, и они «трындели» (выражение бабы Поли) до глубокой ночи; Вера учила роль, входила в образ, подсознательно ждала Раскольникова с топором и буквально сошла с ума. (Не старуха, а Вера.); Лена оказалась у себя в номере. Одна. (Слава тебе, Господи.); Марго оказалась права: Иван повзрослел, набрался никому не нужного опыта (маршировать и ползать по пересеченной местности).

Стилистика повестей В. Токаревой характеризуется использованием таких тропов, которые способствуют достижению краткости образного выражения авторской позиции. Это эпитеты, метафоры, метонимии, сравнения, перифразы. Данные тропы выступают носителями подтекстовой (имплицитной) информации и позволяют писательнице делать масштабные жизненные обобщения. Например: Тянула лямку хозяйства, как бурлак баржу; В стране вспухали и лопались денежные пирамиды, как пузыри в лужах; Зачем ей эта тошнотворная Алиса? Надькин путь – самый невинный; Адам остановился, вбирая глазами небо и землю, испытывая гордый человеческий настрой души, какого он не испытывал никогда прежде; Надька оставалась одна, знакомилась с Америкой; Норка стала как спецодежда; Вокруг дома отдыха шла тропа, которую Инна называла «гипертонический круг»; Веру в последней степени дистрофии переправили по Ладожскому озеру, как тогда говорили Дороге жизни.

Довольно частотны разговорные обороты речи: поезд уходит; выглядят на свое;  не морочили голову; под названием «помоталка» и др.

Добавим, что любое произведение  В. Токаревой можно рассмотреть в аспекте «горького оптимизма» [2, с. 130], связанного с проблемами эмансипации женщины, человеческого одиночества и непорядочности. Отсюда мастерское использование приема иронии [3], демонстрирующего отменное чувство юмора писательницы: ироничный взгляд на происходящее вокруг – спасительное «лекарство» от грусти и отчаяния. Удачно найденный автором «горький оптимизм» является эффектным художественным приемом, благодаря которому  В. Токарева хирургически точно вскрывает наболевшие социальные проблемы в жизни современной женщины.

К тому же прием иронии создает в токаревских текстах ощущение доверительной беседы: как будто автор рассказывает о чем-то близком и понятном, постоянно вставляя какие-нибудь уточняющие детали и напоминая этим художественную манеру А.П. Чехова. Например: Инне шел тридцать второй год. Это не много и не мало, смотря с какой стороны смотреть. Например, помереть – рано, а вступать в комсомол – поздно. А выходить замуж – последний вагон. Поезд уходит. Вот уже мимо плывет последний вагон.

Итак, выявленные нами речевые особенности повестей В. Токаревой составляют идиостиль писательницы, тяготеющий к вербализации посредством разноуровневых языковых единиц мотива «горького оптимизма». Доминируют в произведениях В. Токаревой лексические и синтаксические средства художественной изобразительности и выразительности, используемые в комплексе с не менее яркими фонетическими, словообразовательными и морфологическими средствами, что свидетельствует о богатстве авторских речевых потенций, индивидуализации способов и приемов их эстетической реализации.

Список литературы

1.        Абашеева М.П., Воробьева Н.В. Русская женская проза на рубеже ХХ–ХХI веков. – Пермь, 2007. – 220 с.

2.        Любимова Н.П. Жанровое своеобразие прозы Виктории Токаревой // Жанровое своеобразие русской и зарубежной литературы XVIII–XX веков: Сборник научных статей. – Самара, 2002. – 390 с.

3.          Третьякова Е.Ю. Ирония в структуре художественного текста у В. Токаревой [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa.

4.        Чаппл Р. Плоды ее пера: Эссе по современной российской женской культуре: Работа Виктории Токаревой в период гласности. – М., 1993. – С. 185–203.