18 января 2020г.
Одними из самых наиболее часто встречающихся в научных дискуссиях способов обеспечения
исполнения обязательств лидируют такие способы, которые предусматривают обеспечительную передачу права собственности на имущество кредитору либо обеспечительное удержание права собственности. Такие конструкции стали появляться не только в коммерческой сфере, но и в гражданско-правовых договорах, сторонами которых являются граждане ввиду недовольства достаточно жесткими условиями залогового права. Это послужило, используя принцип свободы договора, тому, что стороны стали экспериментировать в отношении создания таких договорных конструкций, схожих с залогом, которые явно не противоречат законодательству, однако несколько посягают на устоявшиеся правила поведения имущественного оборота.
Дел, доходивших до Верховного Суда Российской Федерации, в основе которых лежали обеспечительные купли-продажи между двумя гражданами, не такое большое количество для формирования единообразной судебной практики, однако к каждому из них судебная коллегия подошла достаточно противоречиво.
Первым показательным примером, в котором ВС РФ высказался категорично за невозможность применения такой конструкции как обеспечительная купля-продажа, явилось дело С. Н. Дейнеки [1]. «Отменяя решение суда первой инстанции, судебная коллегия по гражданским делам …, исследовав и оценив доказательства, пришла к выводу, что договор купли-продажи квартиры является притворной сделкой, поскольку фактически между сторонами заключен договор займа с залогом имущества в виде спорной квартиры. При этом суд апелляционной инстанции указал на то, что действия по получению Четвериковым А.С. денежных средств у Рудневой Н.М., регистрация договора купли-продажи в Управлении Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии … и получение Дейнекой С.Н. свидетельства о государственной регистрации права собственности были произведены одновременно. Практически в то же время между сторонами был заключен предварительный договор купли-продажи спорной квартиры, где Четвериков А.С. был покупателем, а Дейнека С.Н. - продавцом. Кроме того, фактически квартира передана Дейнеке С.Н. не была, в настоящее время ответчики зарегистрированы в спорном жилом помещении, проживают в нем, оплачивают коммунальные платежи. Апелляционное определение суда второй инстанции основано на надлежащим образом исследованных доказательствах, в судебном постановлении приведены нормы материального права, которыми руководствовался суд апелляционной инстанции».
Однако спустя непродолжительное время с момента вынесения вышеприведенного решения, ВС Российской Федерации в корне изменил свою позицию относительно применения обеспечительной купли- продажи. Хотя акты нижестоящих судов и были отменены чисто по процессуальным моментам, в этом определении явно и недвусмысленно закреплено, что «при таких обстоятельствах Судебной коллегии по гражданским делам … следовало выяснить смысл договора в целом, сопоставив, как соотносятся между собой условия договора займа о том, что в качестве залога в обеспечение возврата денежных средств Кузовлев В.В. предоставляет квартиру, которую обязуется переоформить договором купли-продажи на Савилову В.И., может ли такой договор купли-продажи являться притворной сделкой, учитывая, что в силу статьи 329 Гражданского кодекса Российской Федерации перечень способов обеспечения исполнения обязательств является открытым. В связи с этим стороны договора займа, исходя из положений статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации о свободе договора, вправе предусмотреть в качестве способа обеспечения исполнения обязательства куплю-продажу недвижимого имущества под условием, по которому переход права собственности на объект недвижимости может ставиться в зависимость от исполнения должником (заемщиком) своих обязанностей по договору займа, а сумма займа является одновременно покупной ценой по договору купли-продажи объекта недвижимости»[2].
Обращаясь к данному судебному решению, казалось бы, и ВС Российской Федерации допустил в имущественный оборот возможность применения одной из разновидностей титульного обеспечения, что позволило бы отходить от столь затратных методов при использовании залогового права, однако такой вывод сделать нельзя ввиду изложенных позиций по аналогичным делам в последующем той же коллегией суда.
Определением ВС Российской Федерации по делу Стеценко Л.А.[3] коллегия судей отменила апелляционное определение, в основе которого лег отказ в квалификации обеспечительной купли-продажи в качестве притворной сделки, однако лишь только по процессуальным моментам. Своей позиции относительно такой конструкции ВС Российской Федерации не указал, что внесло некоторую неясность в применении титульного обеспечения.
Ключевым и поставившим точку на путь становления единообразной практики в правоприменении определением от 21.11.2017 г.[4] ВС Российской Федерации коллегия судей, отменив решения нижестоящих судов, которыми было отказано в признании договора обеспечительной купли- продажи притворной сделкой, впервые за долгое время высказала некоторые суждения относительно материально-правового характера спорного института. Судьи ВС Российской Федерации, направляя дело на новое рассмотрение, подчеркнули для своих коллег важность добросовестного поведения в гражданско-правовых сделках. «Названные выше положения закона и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации не были учтены судом при рассмотрении данного дела, поскольку в силу требований статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации суду надлежало дать оценку действиям ответчика при заключении 3 октября 2014 г. договора купли-продажи жилого помещения за цену, значительно меньше ее рыночной, как добросовестным или недобросовестным, оценку заключению позже предварительного договора купли-продажи той же квартиры, доводам Лукашенко Г.Ф. о готовности вернуть денежные средства, но отказе в их принятии и возврате квартиры в его собственность. По-видимому, интерпретируя высказанную позицию ВС Российской Федерации, договоры обеспечительной купли- продажи стоит признавать ничтожными по ст. 10 и 168 Кодекса.
Видится, что высший суд выбрал для правоприменительной практики единообразный подход, которого стоит придерживаться при рассмотрении и разрешении аналогичных дел, однако такое суждение в целом не отвечает требованиям развитого рыночного механизма в условиях действия принципа свободы договора в имущественной сфере, когда как на лицо никаких противоречий, а тем более нарушений закона в содержании такой конструкции не наблюдается.
Таким образом, исходя из представленных выше решений ВС Российской Федерации, усматривается нестабильность правоприменительной практики по вопросу о природе обеспечительной купли-продажи. С недостаточными промежутками во времени судебная коллегия то признает такую конструкцию, то квалифицирует ее в качестве притворной сделки, прикрывающей залоговые правоотношения. Однако такая позиция вряд ли может быть признана обоснованной ввиду того, что ранее в Постановлении Пленума ВС Российской Федерации от 23.06.2015 г. было указано положение, при котором «согласно пункту 2 статьи 170 ГК Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно». Вряд ли можно предположить, что в рассмотренных ВС Российской Федерации делах обе стороны желали прикрыть залог, если в них в качестве заимодавца выступает лицо, сознательно не желающее применять менее сильное обеспечение (залог) по сравнению с передачей титула.
1 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 г. № 18-КГ13-72. 2 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.10.2013 г. № 5-КГ13-113. 3 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2014 г. № 18-КГ13-172. 4 Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.11.2017 г. № 5-КГ17-197.
Список источников и литературы
1. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 г. № 18-КГ13-72.
2. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.10.2013 г. № 5-КГ13-113.
3. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.03.2014 г. № 18-КГ13-172.
4. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 21.11.2017 г. № 5-КГ17-197.
