19 марта 2016г.
Поэзия Бродского до 1980 года была представлена работами ряда англофонных переводчиков (Дж. Клайна, Н. Бетелла и др.). Но уже со сборника «А Part Of Speech» (1980) начинается становление Иосифа Бродского как переводчика с русского и как англофонного поэта. В каждом последующем сборнике («А Part Of Speech», «То Urania», «So Forth») степень участия Бродского в переводах своих текстов быстро увеличивается: автор пытается убедить американского читателя, что перед ним стихи, изначально написанные на английском языке. Это доказывает структура вышеупомянутых сборников, в том числе их оглавлений. В англофонном читательском сознании, как пишет А. Волгина, Joseph Brodsky дистанцируется от «Иосифа Бродского» [1, с. 165].
Однако можно усомниться, что Иосиф Бродский действительно хотел в конечном итоге утвердиться как самоценный англоязычный поэт, если учитывать созданную им «философию языка», которая легла в основу формирования его переводческих принципов. Бродский формальную сторону поэзии – рифмы, метры, строфы – рассматривает не как изобретение человека, а в качестве комплекса «самопорождающих приемов» языка. Совершенно естественным при таком подходе представляется категорическое требование Бродского сохранять формы русского стихотворения при переводе на английский.
Тем не менее, англоязычная читательская аудитория на последовательное воплощение Бродским этого принципа в автопереводах чаще всего реагировала негативно. Рецензии на английские стихотворные сборники Бродского в британской и американской печати резко критичны по отношению к автопереводам поэта. Их авторы, по большей части крупные современные англоязычные поэты, тщательно выявляют допущенные Бродским «ошибки» в грамматике, версификации, смысловой и стилистической сочетаемости слов, отслеживают фонетические шероховатости. В некоторых случаях рецензенты намекают, что Бродскому не мешало бы довериться англоязычным переводчикам. С положительной оценкой автопереводов выступили только критики, которые владели русским языком и были знакомы с оригиналами.
В целом, по мнению ведущих отечественных ученых, Бродскому удалось найти эквиваленты ритмической форме своих русскоязычных стихотворений: несмотря на существенную разницу в слоговом составе языков автор успешно сохраняет слоговой репертуар метрических слов, ударность и длину строк. Однако требование эквивалентности здесь заметно конфликтует с требованием коммуникативной адекватности. Так, сохранение соответствующего русскому варианту числа слогов в строке является для английского избыточным и обрекает поэта на многословие, соотношение частей речи тоже меняется: автоперевод, в отличие от оригинала, перегружен эпитетами, которые нередко корректируют эмоциональную тональность стихотворения. Бродский ради сохранения рифмы и ритмики готов идти наперекор даже английской грамматике, допуская неточное употребление артиклей, временных глагольных форм, синтаксических конструкций и т.п.
Таким образом, Бродский при переводе ставит во главу угла стиховую форму своих произведений, даже если это влечет за собой коммуникативные сбои на других участках текста.
Из всех аспектов, заложенных в структуру русского стихотворения, лишь прагматическая информация, находящаяся в текстах, оказалась вполне переводима. Скрытые в подтексте оригинала значения выводятся на поверхность: прочтение текста задается в сугубо реалистическом ключе. Автоперевод фактически становится всего лишь одним из вероятных истолкований метафорического пласта оригинала. Появляющиеся в русских текстах Бродского многочисленные советские реалии оказываются практически непереводимы: английский язык, по словам поэта, «отказывается воспроизвести негативные <да и позитивные> реалии другой культуры» [1, с. 165- 167] .
В значительной мере в автопереводах происходит потеря интертекстуального пласта, который связывает стихи Бродского с русской литературой, что воздвигает дополнительный барьер для иноязычного читателя. В ряде случаев создается впечатление, что Бродский-переводчик сознательно допускает наличие коммуникативных сбоев, стремясь продемонстрировать читателю отсутствие эквивалента там, где можно было бы заняться поиском коммуникативно адекватной замены и таким способом скрыть ситуацию частичной или полной непереводимости. Поэзия Бродского сохранила в автопереводе многоуровневые связи с русской реальностью и русскоязычной традицией, но, как считают исследователи, так и не стала явлением англоязычной культуры [2]. Бродский пользуется английским синтаксисом и английской лексикой, но при этом фактически продолжает писать на русском поэтическом языке. Результатом становится то, что из коммуникативной цепи фактически выпадает категория читателя: англоязычный читатель не знаком с традицией и реальностью, которые легли в основу текста, а русскоязычный, кто в состоянии увидеть реальную и культурную основу, зачастую не владеет английским языком. Таким образом, в автопереводы Бродского становятся в первую очередь явлением автокоммуникации.
Впрочем, за этим может скрываться принципиальная установка Бродского-переводчика. Свойственное автору представление о священной и нерасторжимой связи поэта и его родного языка предполагает принципиальную невозможность истинного поэтического творчества на неродном языке. Бродский высоко оценивал способность английского языка лаконично и точно выражать мысли, но вынужден был зафиксировать невозможность передать на нем жизненный и эстетический опыт, приобретенный автором в рамках иной культуры. Бродский при помощи английского языка «выпрямляет» русский текст, освобождает его от дополнительных смыслов, при этом выделяя «сюжетную», прагматическую основу этого текста и логически ее осмысляя — так возникает отмечаемый исследователями в автопереводах эффект автокомментария [см. 5; 6].
Отдельно нужно сказать о стихотворениях, изначально написанных Бродским на английском языке. Выбор языка в данном случае очевидно обусловлен адресатом – англофонным читателем. Содержание также обращено к проблематике западного мира. Англоязычные стихи Бродского включают ряд реминисценций и аллюзий, однако интертекстуальная связь прослеживается только с американской и английской литературами (например, одно из стихотворений Бродского «The Berlin Wall Tune» названо по аналогии со стихотворением Одена «Blues of the Roman Wall»).
У Бродского одной из жанровых доминант является элегическая традиция, которая в его поэзии ориентирована и на англоязычную, и на русскую литературы. Элегия и в англоязычном и в русскоязычном творчестве Бродского зачастую представлена стихотворением «на смерть» (рус. «Памяти Клиффорда Брауна», «Памяти Геннадия Шмакова», анг. «Elegy: For Robert Lowell», в чём проявляется связь и поэтическая рецепция «Funeral Blues» («Похоронный блюз») Одена.
Сюжетное пространство большинства англоязычных стихотворений вполне конкретно (кафе «Рафаэлла», Манхеттен, Белфаст, Рио), что придаёт стихотворениям магнетизм реальности и особую атмосферу [см. 4, с. 223- 247].
Необходимо отметить, что характерные для русского творчества поэта элементы художественной картины мира проявляются и в англоязычном варианте: противопоставление Урании и Клио; определение судьбы местом; трагизм любви, отстранённость лирического героя; роль вещей в развитии темы жизни и смерти; значения и звучания слов. Однако трудно не согласиться с мыслью Д. Уайссборта, что по сравнению с русскоязычными произведениями «большинство стихотворений, написанных Бродским по-английски, довольно просты» [цит. по: 3, с. 481].
Бродский не делал авторского перевода на русский язык своих английских стихов, что ещё раз свидетельствует: автор не предназначал их российскому читателю. Однако некоторые переводчики решили собственными усилиями донести до отечественного читателя этот интересный аспект творчества Бродского. Особенно удачными считаются переводы В. Куллэ, выполненные с сохранением ритма и рифм, а также образности и атмосферы оригиналов.
Список литературы
1. Волгина А.С. Автопереводы Иосифа Бродского и их восприятие в США и Великобритании 1972 – 2000 гг.: дисс… к.ф.н. – М., 2005. – С. 28.
2. Петренко С.А. Игра слов и проблемы художественного перевода (на материале «The Rachel Papers» Мартина Эмиса) // Гуманитарные исследования. 2014. № 1 (49). – С. 52-57.
3. Полухина В. Иосиф Бродский глазами современников / В. Полухина. – СПб.: Изд-во журн. «Звезда», 2006. - Кн. 2.
4. Смирнова А.Ю. Художественная картина мира И.А. Бродского и ее трансформация в англоязычных переводах: дисс…к.ф.н. – Саратов, 2013.
5. Федотова И.Б. Основные векторы продвижения русского языка и образования на русском языке в современном мире // Университетские чтения – 2015. – Пятигорск, 2015. – С. 45-51.
6. Федотова И.Б., Исаев Л.Н. Образовательные возможности использования литературного материала о Кавказе в процессе обучения иностранных учащихся // Педагогика, психология и образование: от теории к практике: Сборник научных трудов по итогам международной научно-практической конференции. – Ростов- на-Дону, 2015. – С. 23-25.
