23 января 2016г.
В настоящее время в российской государственности протекает не просто процесс реформирования, а системного преобразования. Продолжается становление новой для России либерально -демократической парадигмы. Она коренным образом отличающейся от советской и предшествующей ей имперской российской парадигм и тем более парадигмы Святой Руси. Ее принципиальное концептуальное отличие предопределило глубокие перемены в структуре и содержании все х сфер жизни, в том числе и в правовой, и в государственной сферах. Отечественная политическая история указывает, что в монархической парадигме Россия существовала 1055 ле т (с 862 года – призвание князя Рюрика по 1917 год – февральская буржуазная революция). Данный факт во многом объясняет трудности, препятствующие эффективному функционированию государственного аппарата и системы местного самоуправление, который закреплены в Конституции РФ 1993 года [1]. Аналогичным образом можно определить ситуацию не только в системе законотворчества, так как орган законотворческой власти также входит в систему государственных органов, но и в системе практической реализации правовых идей и принципов.
Так же особенностью реализации принципов государственной власти и правовой системы выступает контекст этнополитических процессов России. Он обусловлен географическим фактором и этнической поливариантностью, обусловливающей наличие различны х традиций, религий и культур у народов, проживающих на территории одной страны. По сути, современный вид страны ес ть результа т становления территориально-расширите льной подсистемы Российской империи, прошедшей соотве тствующую трансформацию в советский период.
Так, Г.С. Денисова и В.П. Уланов, поддерживая мнение ряда отечественных и зарубежных историков и полито логов о том, что «Советский Союз на протяжении своего исторического существования со хранил и развил базовые характеристики государственной организации имперского типа» [2], указывают на признаки рецепции Советским Союзом элементов государственности у Российской империи: « …безграничность универсалистской идеи, подкрепляемой мощью государственной организации; сближение разнородных в этнокультурном плане элит и образование едино го правящего класса»; «процесс постепенного выравнивания центра и периферии, происходящий во всех областях социального взаимодействия»[3]. К имперским признакам, присущим Сове тскому Союзу, с нашей точки зрения, та кже можно отнес ти:
– тенденциозность глобального расширения, генерируемая коммунистической идеологией, закрепленной в конституциях РСФСР с СССР;
– создание во круг Советского Союза буферных зон безопасности и проведение активной агитации на территориях, представляющих собой смысловой горизонт дальнейшего расширения территорий.
В этом контексте возникает вопрос о современной расстановке политических и правовых приоритетов, о степени их преемственности в отношении российского имперского принципа, требующий, безусловно, дополнительного исследования смысловых рамок, в которых он раскрывает свое содержание и актуальность научного дискурса.
Исследования имперской российской парадигмы проводились по нескольким направлениям: в разделе исторических, политических, демографических, а также правовых наук, что указывает на межотраслевой характер предметного по ля имперской проблематики. Необходимо отметить, что хотя и был выработан целый ряд весьма ценных научных методов, но до настоящего времени не предложено ни интегральной концепции империй, принятой всем научным сообществом, ни комплексного политико -правового анализа российской государственности как системы имперского типа.
В современной государственно-правовой отечественной науке количество работ, посвященных анализу либерально-демократической парадигмы, конституционализма и федерализма, и число исследований, касающихся имперско-монархической парадигмы, имперских систем, рецепции политико -правовых традиций современной Россией через трансформационную призму советской «имперскости» от реципиента – Российской империи, являются несопоставимыми. В не которой степени данная пробельность восполнена трудами С.И. Каспэ, который дал свою оценку сложившееся расстановке научного внимания: «Представляется, что такая ситуация может быть объяснена слабостью взаимодействия двух уровней научного дискурса о российской государственности: замкнутых на фактологии исследований конкретных сюжетов и более или менее спекулятивных теоретических построений. Их объединение должно существенно обогатить возможности политической науки и создать более прочную базу для выработки ею рекомендаций, адресованных непосредственно действующим политическим субъектам» [4]. Указание на практическую значимость исследований данного характера не только подчеркивает их актуальность, но и определяет необходимость скрупулезной оценки эвристической составляющей. Современный «действующий политический субъект» действительно нуждается в корректных рекомендациях политического и правового характера, что обусловлено прочной взаимосвязью «политического» и «правового». Эти две сферы, имеющие сектор совпадения предметны х полей, характеризуются не только взаимосвязью и взаимопроникновением, но и взаимозависимостью. Важность точного определения пере хода политической власти в статус государственной имеет и научный, и практический характер. Этот переход должен отражаться как в отслеживании одного из его элементов – замены политических технологий на государственные механизмы, реализуемые государственными аппаратами, так и в преобразовании «действующего политического субъекта» в государственного деятеля. Это важно, в том числе и для дифференциации статусов указанных субъектов, по тому что они прямо влияют на качество функциональной составляю щей, обусловленное целью деятельности. Цель деятельности действующего политического субъекта – приобретение как можно больше го объема политической власти, в идеале – для получения государственной власти; субъекта государственной власти – обеспечение благосостояния и процветания страны, национальной безопасности, соблюдение национальных интересов, что достигается через манипуляцию системой государственных аппаратов[5]. В «стыковом месте» перехода от действующего политического субъекта к государственному деятелю наблюдается явление инерционности «политического».Это значит, что действующий политический субъект, функциональной и онтологической составляющими которого является перманентное увеличение объема политической власти (либо стремление к увеличению такого объема), получив статус государственного де яте ля, стремится, как бы по инерции, наращивать объем государственной власти вместо того, чтобы максимально использовать свой статус и административно-распорядительный потенциал для соблюдения государственных и национальны х интересов. Данна я нега тивная тенде нция проявляе тся не только в политико - правовой сфере, но и проецируется на другие. На наш взгляд, исправление такого положения возможно путем принятия комплекса мер, направленных на правовую регламентацию деятельности субъектов государственной власти, а также апелляции к моральной и духовной составляю щей субъектов административно -распорядительной деятельности. Данная проблема характерна ка к для либерально-демократической, так и для имперской парадигмы, но в последней она исчерпывается на замыкании идеократического комплекса – то есть на императоре, хотя может с тоять довольно ос тро.
Спис ок лите ратуры
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, о т 21.07.2014 N 11-ФКЗ).
2. Денисова Г.С., Уланов В.П. Русские на Северном Кавказе: анализ трансформации социокультурного статуса. Рос тов-на-Дону, 2003. С. 12.
3. Каспэ С.И. Империя и модернизация: Общая модель и российская специфика. М., 2001. С. 12.
4. Овчинников А.И. « Конституционное обеспечение социального государства: российский и зарубежный опыт». Юрист-Правове д. №1. 2014. C. 34.
