13 мая 2016г.
В работе определяется место и роль судебного прецедента в различных правовых системах современности и делается вывод о том, что данный источник права существует во всех правовых семьях, но в каждой семье он имеет различное значение. Поднимается проблема невозможности проверки конституционности прецедента, сформированного высшим судом. Формируется позиция автора в отношении актов, принимаемых Верховным судом РФ, как в виде постановлений Пленума, так и в виде постановлений по конкретным делам, при этом отмечается, что суть прецедента в данном случае сводится к обязательности единообразного решения одних и тех же правовых вопросов, которые уже истолкованы в практике Верховного суда РФ.
Ключевые слова: судебный прецедент, судебная практика, прецедент толкования права, толкование судебного прецедента.
Является ли судебный прецедент источником права, задаются вопросом многие ученные. Одни считают, что в России судебного прецедента как такового нет, а другие - что Российская Федерация уже встала на путь развития и становления, как страны «прецедентного права».
Понятие судебного прецедента, мы можем найти в Большом юридическом словаре [11, с.433], которое звучит, «как вынесенное судом по конкретному делу решение, обоснование которого становится правилом, обязательным для всех судов той же или низшей инстанции при разбирательстве аналогичных дел». По мнению Рене Давида, правовая норма должна иметь доктринальное или законодательное происхождение. Только такая тщательно продуманная правовая норма в состоянии охватить целый ряд типичных случаев, которые уложились бы в фактический состав конкретного судебного дела [137, с.97].
Что же касается стран, в которых укрепилась англосаксонская правовая система, то, с полной уверенностью, можно сказать, что в них судебные решения – основной источник права и в совокупности составляет «прецедентное право» [caselaw]. В данном случае судебные решения «служат не только средством разрешения возникших в прошлом споров. Если судебное решение по конкретному делу создает «прецедент» [precedent], то это решение приобретает юридическую силу на будущее» [9, с.106].
Нерсесянц В.С. полагает, что судебный прецедент - это судебное решение по конкретному делу, имеющее значение общеобязательного правила для такого решения всех аналогичных дел; право принимать решения, имеющие значение прецедента, имеют лишь высшие судебные инстанции (в соответствии с установленными правилами прецедента) [18, с.135]. По мнению Л. Б. Алексеевой «под судебным прецедентом понимается выработанный судебной практикой и подтвержденный авторитетом высшего судебного органа страны образец применения закона» [10, с. 2].
Акцентируя внимание на огромной значимости решений Конституционного Суда РФ, известный российский юрист Лазарев Л.В., в своей работе «Правовые позиции Конституционного Суда России», пишет, что «прецедентный характер акта конституционной юрисдикции означает, что выраженная в нем правовая позиция относительно конституционности конкретного акта или нормы является образом (правилом), которым должны руководствоваться законодательные, судебные и иные органы, должностные лица при решении вопросов в рамках своей компетенции»[16, с.4].
В другой своей работе Лазарев Л.В. отмечает, что «если следовать традиционному пониманию источников права в юридическом смысле как формы нормативного выражения права, то источником права являются решения Конституционного Суда как нормативно-интерпретационные акты, а «правовые позиции» – выраженным в них «правом» [17, с.59].
Судья Конституционного Суда Гаджиев Г.А. рассматривает правовые позиции Конституционного суда как «важные правовые выводы, идеи, представляющие собой выявленное судом кристаллизованное право», «источник права», «правовой принцип, пригодный для разрешения группы сходных юридических коллизий» [12, с.115].
Однако, например, академик РАН Нерсесянц В.С., имеет несколько другую точку зрения. Он считает, что суд является только правоприменительным органом, а не нормотворческим [19, с.38], поэтому ни «правовые позиции», ни решения Конституционного Суда РФ, не могут служить источником права, в том числе трудового.
Ершова Е.А., в своей монографии, предлагает рассматривать «правовые позиции» Конституционного Суда РФ: «в качестве своеобразных «прецедентов толкования» Конституции Российской Федерации, производных от буквального смысла Конституции РФ, а не самостоятельных источников права (в том числе трудового права)» [14, с.66].
В большинстве случаев решения Конституционного Суда РФ не требуют последующего правового урегулирования, однако существует ряд Постановлений Конституционного Суда РФ, в резолютивной части которых говорится о необходимости законодательного урегулирования вопросов. Примером такого Постановления, может служить Постановление Конституционного Суда РФ «по делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 3511 Трудового кодекса Российской Федерации» [6].
О большом значении решений Конституционного Суда РФ сказано в Гражданском процессуальном кодексе РФ. В п.3 ч.4 ст.392 закреплено, что «признание Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующим Конституции Российской Федерации закона, примененного в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации» [5, ст.392], является одним из оснований для пересмотра судебных постановлений, вступивших в законную силу (по вновь открывшимся или новым обстоятельствам).
Представляется правильной и следует согласиться с мнением Хабриевой Т.Я., согласно которой примером прецедента толкования в правовой системе России являются постановления Конституционного Суда РФ по толкованию Конституции РФ, которые имеют не только нормативный характер, но и приоритетное значение перед другими видами ее толкования [21, с.18].
Но тут возникает иная проблема – если по ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации» [2, ст.96] можно обратиться в Конституционный суд РФ с запросом о конституционности нормы закона, применяемого при рассмотрении судом общей юрисдикции конкретного дела, то в отношении актов высших судебных органов изначально провозглашается их обязательность и в данном случае невозможно проверить конституционность прецедента, сформированного высшим судом.
Представляется, что для решения этой проблемы, необходимо определить роль «новых регуляторов» российского права – актов Верховного суда РФ.
Переходя к Постановлениям Пленума Верховного Суда РФ, хотелось бы отметить, что основной аргумент сторонников признания за руководящей судебной практикой роли источника права связан с фактическим судебным правотворчеством. Так, по мнению С.А. Иванова, «в определенных случаях, главным образом при обнаружении пробелов в праве, суд может заниматься нормотворчеством, принимать решения, становящиеся источником трудового права», более того, анализ постановлений Верховного Суда РФ свидетельствует, что «практика идет по пути принятия положений нормативного характера в постановлениях Верховного Суда РФ » [15].
В литературе подчеркивается тот факт, что в реальной действительности с помощью руководящих судебных постановлений фактически создаются новые нормы «судебного права», которые в дальнейшем применяются не только судами, но и всеми другими субъектами правоприменительной деятельности. В подтверждение этого Лушников А.М, Лушникова М.В., в своей работе приводят пример: «Так, в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 16 ноября 2006 г. № 52 «О применении судами законодательства, регулирующего материальную ответственность работников за ущерб, причиненный работодателю» 6ыло дано определение нормального хозяйственного риска как обстоятельства, исключающего материальную ответственность работника. Этой правовой дефиниции присущи признаки нетипичного нормативного предписания» [8, с.624].
У Ершовой Е.А. совершенно иная точка зрения: «принимая во внимание изложенные выше теоретические аргументы, в соответствии со ст. 10, 94 - 109, 118 - 127 Конституции РФ, учитывая разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, на мой взгляд, можно сделать вывод о том, что «правовые позиции» постановлений Пленумов Верховного Суда РФ не являются (и не могут являться) самостоятельными источниками права (в том числе трудового права) в России (как основными, так и «производными», «особого вида» и т.д.). Думаю, по своей правовой природе «правовые позиции» постановлений Пленумов Верховного Суда России скорее можно рассматривать в качестве специфических актов судебного толкования, которые должны учитываться правоприменителями при рассмотрении споров в судах» [14, с.77].
В п.1 ч.2 ст.5 ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации» [3] сказано, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации «рассматривает материалы анализа и обобщения судебной практики и дает судам разъяснения по вопросам судебной практики в целях обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации».
Обращаясь к практике Пленума Верховного Суда в сфере трудового права, можно сказать, что особое внимание нужно уделить постановлению «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» [7].
В нем содержится немало новелл, связанных именно с теми изменениями, которые претерпело трудовое законодательство в результате принятия ТК РФ, а также Гражданского процессуального кодекса РФ (ГПК РФ). Это постановление по применению трудового законодательства относится к тем актам толкования норм трудового права, которые специалисты ждали давно, поскольку в содержании ТК РФ оказалось немало новых и далеко не однозначных положений, объективно требующих официального разъяснения, по меньшей мере, для унификации правоприменительной практики.
В данном Постановлении разъясняется судам, что следует учитывать при рассмотрении тех или иных дел, даются объяснения правовых дефиниций, а так же закреплены другие, не менее важные, аспекты.
В некоторых случаях Постановления Пленума Верховного Суда РФ могут содержать такие положения,
которые отсутствуют в трудовом законодательстве. В таком случае они именуются правоположениями. Считается, что такие правоположения направлены, прежде всего, на устранение коллизий, противоречий или пробелов (то есть дефектов) правового регулирования трудовых и иных непосредственно с ними связанных отношений.
Например, п. 27 ППВС «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», фактически вводит новый тип поведения субъектов трудового права - злоупотребление правом. При этом устанавливается, что недопустимо злоупотребление правом, в том числе со стороны работников, то есть можно предположить, что подобное поведение возможно также и со стороны работодателей.
Лушникова А.М. и Лушникова М.В., считают, что «решения о признании нормативных актов недействующими (недействительными) принимают не только Конституционные (уставные) суды, но и общие (ст. 251–253 ГПК РФ), арбитражные суды (ст. 191 АПК РФ). Суд, признавая нормативный акт (полностью или в части) недействующим (недействительным), фактически отменяет его действие. Органы власти, которые приняли нормативный акт, признанный судом незаконным, обязаны привести его в соответствие с действующим законодательством. Такое судебное решение распространяется на все субъекты российского права и публикуется в печатном издании, в котором был официально опубликован оспоренный нормативный акт» [8, с.629].
В итоге можно сделать вывод о том, что судебные решения судов общей юрисдикции, которыми нормативные акты признаются недействующими полностью или в части, по мнению Лушникова А.М. и Лушниковой М.В., также следует считать одним из источников права наряду с практикой высших судов.
Определённые сложности для признания Актов Верховного суда РФ, принимаемых по конкретным делам, в качестве источника права является следующее – правовая позиция Верховного Суда РФ является производной и может производно меняться. Но согласно Гражданскому процессуальному кодексу РФ, Акты Верховного суда РФ, принимаемые по конкретным делам, могут иметь обратную силу. Так, в соответствии с п.5 ч.4 ст.392 ГПК РФ, основанием для пересмотра судебного акта, вступившего в законную силу, по новым обстоятельствам является определение (изменение) в постановлении Президиума Верховного Суда РФ практики применения правовой нормы, примененной судом в конкретном деле, в связи с принятием судебного постановления, по которому подано заявление о пересмотре дела в порядке надзора, или в постановлении Президиума Верховного Суда РФ, вынесенном по результатам рассмотрения другого дела в порядке надзора, или в постановлении Пленума Верховного Суда РФ. При этом следует иметь в виду, что пересмотр вступивших в законную силу судебных постановлений в указанном случае допускается, если в результате нового толкования правовых норм не ухудшается положение подчиненной (слабой) стороны в публичном правоотношении [5, ст.392].
Таким образом, в отношении актов, принимаемых судами общей юрисдикции по конкретным делам,
представляется правильной следующая позиция – акты Верховного суда РФ являются обязательным ориентиром судебной практики при разрешении судами аналогичных дел. При этом необходимо четко разделять судебный прецедент и судебную практику. Это не тождественные понятия: если судебный прецедент - это решение высшего судебного органа по конкретному делу, принимаемое за образец в последующих сходных случаях, то судебная практика - это результат единообразного применения закона. В этой связи также имеет значение понимать под «толкованием прецедентов» доказывание, что та или иная ситуация идентична тому или иному прецеденту.
Но если есть сложившаяся позиция судов по конкретному делу, но ещё не сформировалась позиция Верховного суда РФ по данному вопросу, эти судебные акты не являются «ориентиром» для судебной практики. К примеру, есть ряд судебных решений, вынесенных в пользу работодателя [22,23], согласно которым, в случаях, когда выплата выходного пособия при увольнении работников по собственному желанию закреплена в трудовом договоре, но не предусмотрена ни трудовым законодательством, ни действующей у работодателя системой оплаты труда, устанавливаемой коллективным договором, соглашением, локальными нормативными актами в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, она установлена неправомерно но есть и другой подход судов, основывающийся на свободе выбора сторон при установлении условий трудового договора [20, с.140].
Таким образом, в ходе исследования были сделаны следующие выводы.
1. Представляется правильной позиция Алексеевой Л. Б., согласно которой «под судебным прецедентом понимается выработанный судебной практикой и подтвержденный авторитетом высшего судебного органа страны образец применения закона»[10, с.2].
2. Следует согласиться с мнением Хабриевой Т.Я., согласно которому примером прецедента толкования в правовой системе России являются постановления Конституционного Суда РФ по толкованию Конституции РФ, которые имеют не только нормативный характер, но и приоритетное значение перед другими видами ее толкования [21, с.18]. Так как в отношении актов высших судебных органов изначально провозглашается их обязательность и в данном случае невозможно проверить конституционность прецедента, сформированного высшим судом, то данный вопрос требует разрешения на нормативном уровне.
3. Говоря об обязательности постановлений Пленума Верховного суда РФ, следует отметить, что она закреплена в законе, к тому же руководящие разъяснения являются для судов связующими. Суть прецедента в данном случае сводится к обязательности единообразного решения одних и тех же правовых вопросов, которые уже истолкованы в постановлении Пленума Верховного суда РФ.
4. Судебные решения судов общей юрисдикции, которыми нормативные акты признаются недействующими (недействительными) полностью или в части, по мнению Лушникова А.М. и Лушниковой М.В., также следует считать одним из источников права наряду с практикой высших судов. Эти решения занимают особое место в системе источников трудового права [8, с.629].
5. В отношении актов, принимаемых судами общей юрисдикции по конкретным делам, представляется правильной следующая позиция – акты Верховного суда РФ являются обязательным ориентиром судебной практики при разрешении судами аналогичных дел. В этой связи также имеет значение понимать под «толкованием прецедентов» доказывание, что та или иная ситуация идентична тому или иному прецеденту.
Но если есть сложившаяся позиция судов по конкретному делу, но ещё не сформировалась позиция Верховного суда РФ по данному вопросу, эти судебные акты не являются «ориентиром» для судебной практики.
Список литературы
1. Конституция Российской (в ред. от 21.07.2014 г.) // СЗ РФ. 2014. № 31. С. 4398.
2. Федеральный конституционный закон от 21.07.1994 N 1-ФКЗ (ред. от 14.12.2015) «О Конституционном Суде Российской Федерации» // «Российская газета», N 138 - 139, 23.07.1994.
3. Федеральный конституционный закон от 05.02.2014 N 3-ФКЗ (ред. от 15.02.2016) «О Верховном Суде Российской Федерации» // «Российская газета», N 27, 07.02.2014.
4. Трудовой кодекс Российской Федерации от 30.12.2001 г. № 197-ФЗ // «Российская газета», № 256. 2001.
5. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 N 138-ФЗ (ред. от 30.12.2015) //«Собрание законодательства РФ», 18.11.2002, N 46, ст. 4532.
6. Постановление Конституционного Суда РФ от 18.07.2013 N 19-П «По делу о проверке конституционности пункта 13 части первой статьи 83, абзаца третьего части второй статьи 331 и статьи 351.1 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан В.К. Барабаш, А.Н. Бекасова и других и запросом Мурманской областной Думы» // «Собрание законодательства РФ», 29.07.2013, N 30 (часть II), ст. 4189.
7. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17.03.2004 N 2 (ред. от 24.11.2015) «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации» // «Российская газета», N 297, 31.12.2006.
8. Курс трудового права. В 2 томах. Лушников А.М., Лушникова М.В. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Статут, 2009. С 624.
9. Правовая система США, 3-й выпуск. – М.: «Новая юстиция», 2006. – 1216 с.
10. Алексеева Л. Б. Судебный прецедент: произвол или источник права? // Советская юстиция. 1991. N 14.
11. Большой юридический словарь. Додонов В. Н., Ермаков В. Д., Крылова М. А. М.: 2001. — 790 с.
12. Гаджиев Г.А. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного права // Конституционное правосудие в посткоммунистических странах: Сб. докладов. М., 1999. С. 116.
13. Давид Р. Основные правовые системы современности. М.: 1976.
14. Ершова Е.А. Трудовое право в России М.: Статут, 2007. С 66.
15. Иванов С.Л. Трудовое право переходного периода: новые источники // Государство и право. 1996. № 1.
Лазарев Л.В. Конституционный Суд РФ и развитие конституционного права // Журнал российского права. 1997. № 11. С. 4.
16. Лазарев Л.В. Конституционный Суд РФ и развитие конституционного права // Журнал российского права.1997. № 11. С. 4.
17. Лазарев Л.В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М., 2003. С. 59.
18. Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. – М.: ИНФРА, 1999. С. 402
19. Нерсесянц В.С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право // Вопросы трудового права. 2006. N 9. С. 38.
20. Петрова Н.А. // Международный научный журнал «Инновационная наука», 2016. № 1. В 3 частях. Часть 3.С. 140.
21. Хабриева Т. Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. М., 1998.
22. Апелляционное определение Московского городского суда от 06.08.2014 по делу N 33-28081/2014. http://sudact.ru/regular (дата последнего посещения - 21 марта 2016 г.).
23. Апелляционное определение Верховного суда Республики Саха (Якутия) от 13.02.2013 по делу N 33- 428/13. http://www.resheniya-sudov.ru/menu (дата последнего посещения - 21 января 2016 г.).
